Мы более-менее понимаем, что происходит в организме влюблённого и почему отвратительное запоминается лучше приятного. Но как мозг определяет, что красиво, а что нет? Look At Me рассказывает о нейроэстетике, молодой науке, которая разбирается в вопросах прекрасного.
Как философия подготовила появление нейроэстетики
Зачем человеку вообще думать о прекрасном? Помогает ли это выжить? Как без этого обходятся остальные виды животных? Ответ пытались найти философы, эволюционисты и антропологи. Согласно одной из гипотез (она и многие другие описаны в книге «The Biological Origins of Art»), наш вид потому и смог выжить и вытеснить неандертальцев, что был более восприимчив к эстетике и творению вообще.
Мозг современного человека заточен под то, чтобы творить, а потом анализировать полученное. Подтверждение этому — хотя бы существование мифов и сказаний. По большей части в них вроде бы нет практической ценности, но при этом тех, кто может придумать и занимательно изложить сказочный сюжет, ценили и будут ценить. Оказывается, умение создавать истории весьма полезно в практическом плане. Можно не разыгрывать проблемную ситуацию на месте, а мысленно смоделировать её, сохранив себе жизнь и спокойствие. Создание картин — это тоже моделирование ситуаций, только невербальное.
Как голуби помогли основать нейроэстетику
Научный подход к прекрасному начали применять в 1990-х годах. Известные исследователи зрительного восприятия, Семир Зеки и Вилейанур Рамачандран, предположили, что сознание разделяет художественные образы так же, как зрительный анализатор «разделяет» изображения объектов, поступающих на сетчатку глаза, по свойствам: яркости, цвету, скорости и направлению их движений.
В то же время японский исследователь поведения животных Сигэру Ватанабэ провёл одно из самых известных исследований, которое, пожалуй, можно причислить к протонейроэстетике. Ватанабэ вместе с коллегами доказал, что голуби способны отличать творения Пикассо от картин Моне, за что был номинирован на Шнобелевскую премию по психологии в 1995 году. Семь лет спустя появилось понятие «нейроэстетика»: её определили как изучение нейронных основ создания и созерцания произведений искусства.
Те самые большие полушария, чей размер так отличает нас от других млекопитающих, развились во многом благодаря обонянию. Большинство зверей полагаются в первую очередь на него, а вот видят плохо, да и цветов различают не очень много. А вот приматы (и люди среди них) с обоняния в основном переключились на зрение. Логично предположить, что и красоту мы воспринимаем в основном через него. Поэтому основная часть работ по нейроэстетике посвящена визуальной оценке прекрасного. Сейчас из отдельных исследований постепенно выстраивается примерная картина, как именно это происходит. Тем не менее наши нейроэстетические знания ещё долго не будут полными.
Как мозг реагирует на величественные пейзажи
Выяснить, почему вкусы отличаются так сильно, что о них лучше не спорить, пока не удалось. Однако общие закономерности потихоньку изучают. Например, в 2014 году Семир Зеки и его коллега Томохиро Исидзу выяснили с помощью фМРТ, что мозг по-разному воспринимает просто красивые картины и величественные пейзажи. 21 добровольцу показывали фотографии красот природы, которые сначала надо было оценить по шкале возвышенности, присвоив каждой картинке оценку от 1 до 5. Потом тем же людям предъявляли 5 изображений — от самого возвышенного (средняя оценка 5) до самого обыденного (средняя оценка 1).
Оказалось, что в ответ на величественные пейзажи активируются совсем другие области коры мозга, нежели когда человек разглядывает красивые, но не вызывающие благоговения виды природы. Просмотр возвышенных картин заметно активирует нижнюю височную кору, гиппокамп, мозжечок и головку хвостатого ядра. Эти части мозга отвечают за такие умственные процессы, как память, ненависть и удовольствие. Если испытуемый смотрит на эстетичный, но не вызывающий благоговения пейзаж, у него активируются другие области, например, медиальная орбитофронтальная кора и тело хвостатого ядра. Конечно, сложно дать определение понятию «возвышенный». Однако, по всей видимости, мозг каким-то образом справляется с этой задачей.
Какие картины успокаивают людей
Помимо благоговения, возникающего от картин с возвышенным содержанием, наблюдатель может испытывать и другие чувства. Одно из них — спокойствие. Успокаивающим эффектом однозначно обладают пейзажи в традиционной китайской технике. Специалисты по нейроэстетике выяснили, как такие картины влияют на способность наблюдателя расслабиться и оставаться в таком состоянии, и какие объекты живописи лучше помогают человеку отбросить все тревоги: китайские пейзажи или реалистичные европейские картины. После предварительного просмотра пейзажей испытуемых помещали в МРТ-сканер, где изучали активность участков мозга в момент любования картиной. Испытуемых, посмотревших на каждый пример, просили оценить верность утверждений:
– МНЕ ПОНРАВИЛАСЬ ЭТА КАРТИНА.
– Я БЫЛ ПОГЛОЩЁН ПРОСМОТРОМ ЭТОЙ КАРТИНЫ.
– Я ЧУВСТВОВАЛ СПОКОЙСТВИЕ ВО ВРЕМЯ ПРОСМОТРА ЭТОЙ КАРТИНЫ.
– МОЁ ВНИМАНИЕ БЫЛО РАССЕЯНО ВО ВРЕМЯ ПРОСМОТРА ЭТОЙ КАРТИНЫ.
– Я РАСПОЗНАЛ МНОЖЕСТВО ОТДЕЛЬНЫХ ОБЪЕКТОВ НА ЭТОЙ КАРТИНЕ.
Оказалось, что пейзажи в китайской технике действительно сильнее расслабляют. Однако они же и рассеивают внимание. И анализ ответов участников, и результаты их фМРТ говорили о том, что после просмотра китайских картин переключаться на что бы то ни было сложнее, чем после просмотра европейских. К тому же последние поддерживают внимание к деталям, и, когда испытуемые смотрят на работы европейских мастеров, они замечают гораздо больше особенностей рисунка, а значит, лучше управляют своим вниманием.
Вкусами можно управлять
Транскраниальная стимуляция мозга, когда кору головного мозга стимулируют магнитными или электрическими импульсами, — провокационная тема. С одной стороны, эта техника безопасна, потому что не требует проникновения в тело, наркоза, надрезов и тому подобного. Устройства, которые генерируют импульсы, помещают вблизи головы, и испытуемый не чувствует боли. Однако, с другой стороны, с помощью этой методики теоретически можно сильно влиять на поведение животного или человека. Один из таких способов, пусть и безобидный, исследовали европейские психологи.
Известно, что при восприятии живописи активируется дорсолатеральная префронтальная кора. Этот участок лобной доли мозга также участвует в мыслительных процессах, связанных с планированием. Учёные решили воздействовать с помощью транскраниальной стимуляции на эту зону у испытуемых, когда те рассматривали классические пейзажи. Предварительно психологи выяснили, насколько каждому участнику близки подобные картины.
Шесть мужчин и шесть женщин рассматривали не только классические картины, но и фотографии и работы абстракционистов. Все увиденные на экране изображения нужно было оценить по степени их красочности (оценка цветности) и привлекательности (эстетическая оценка), поместив курсор мыши в желаемое место шкалы (она тоже была на экране). Во время просмотра некоторых изображений мозг испытуемых стимулировали очень слабым постоянным током. Чтобы этот факт не изменял восприятие картин, иногда вместо настоящей стимуляции проводили ложную: аппарат-стимулятор был включен, но на самом деле не производил никакого сигнала. Испытуемые не ощущали ничего особенного и не знали, когда стимуляция происходит, а когда нет.
Оказалось, что люди будут воспринимать классику лучше, если использовать на них транскраниальную стимуляцию. Картины и фотографии, увиденные во время этой процедуры, воспринимали как более красивые и приятные, а на абстрактные картины изменение вкусов не распространялось. Правда, различие было не слишком заметным: общая оценка картин поднималась
на 3 %.
Чем опасна нейроэстетика
Стало ли человечество более чёрствым и циничным с развитием нейробиологии? Возможно, хотя с той же долей вероятности это может быть следствием общего технического прогресса. Как бы то ни было, критики считают, что изучение души по принципу «разрезать и посмотреть, что внутри» или «сломать что-то в мозге и понаблюдать, что изменится» убивает эту самую душу. Примерно так же дело обстоит и с нейроэстетикой. Ряд философов (и не только) считает, что попытки выявить нейронную природу красоты приведут к тому, что эта красота исчезнет. Скорее всего, говорят они, универсального рецепта красоты не существует. А если он и есть, то, найдя его, мы утратим интерес к эстетике вообще, потому что интересно только то, что незнакомо и неизвестно.
Однако такие аргументы вовсе не означают, что учёные должны прекратить заниматься нейроэстетикой. Уровень современных знаний о мозге хотя и высок, но всё ещё невероятно далёк от полного понимания всех нейронных процессов. То же касается и нейронауки о красоте. Неразгаданное в ней кончится ещё очень не скоро, а до тех пор интерес человечества к тому, как устроен и как работает мозг, не угаснет.
